Епископ Гатчинский Амвросий: «Нельзя перестать быть избранным»

RSS

Нельзя перестать быть избранным

Что дает христианину статус избранника Божия? Почему одни члены Церкви могут быть священнослужителями, а другие нет? Правда ли, что «черное» духовенство выше по статусу, чем «белое»? И что делать священнику, если он разочаровался в церковной жизни? О том, в чем суть понятий избрание и призвание, мы беседуем с ректором Санкт-Петербургских духовных школ епископом Гатчинским Амвросием.

Принять или не принять?

— Владыка, объясните, пожалуйста, как слова Господа: «не вы Меня избрали, но Я вас избрал» (Ин. 15,16) соотносятся с таким фундаментальным для христианства понятием, как свобода воли человека? Если не человек избирает Бога, но Бог человека, то свободы у избранного (то есть у христианина) уже нет?

— Важно понимать, что и избранничество, и свобода, и спасение — это тайна. Смысл ее лишь частично нам приоткрыт. Но совершенно ясно, что свобода человека проявляется как раз в принятии или непринятии избрания. И именно благодаря свободе он способен не просто следовать своему избранию, но радоваться ему или горевать о своем несоответствии ему.

— А если человек понимает, что Бог призывает его к определенному служению, но внутренне противится этому? Например, священника переводят на другой приход, он понимает, что должен послужить Богу и Церкви на новом месте, но эта мысль его совсем не радует...

— Такие ситуации могут быть с каждым. Господь — совершенен, но человек — нет. Сердце человека может противиться воле Божией. И у меня были случаи, когда было нелегко принять изменения.

— Что помогло Вам в этой ситуации? Есть ли вообще какие-то рецепты «выхода» из такого состояния?

— Они есть, но подчас нам кажутся банальными и вместе с тем трудными, а хочется, чтобы все было легко и просто, то есть «по-моему». Размышления о том, что Господь Сам заботится о тебе, пожалуй, каждому христианину помогут смирить свое сердце в непростой ситуации. Мне лично нужно было не только заставить себя, но и немало просить Бога о том, чтобы слова «да будет воля Твоя» произносить не всуе.

Иначе — какие тогда мы христиане? Думаю, полезно бывает оглянуться назад, вспомнить, как раньше противился Божественному промыслу, а затем, через некоторое время, вдруг начинал понимать, к чему все это Господь посылал тебе. Подумать и о том, с какой легкостью и даже юмором мы порой вспоминаем о том, что прежде в душе вызывало протест и несогласие.

Потенциал быть учеником

— Вы регулярно принимаете от молодых семинаристов прошения о рукоположении. По какому принципу Вы решаете, удовлетворить просьбу или нет? Как отличить, что движет человеком: верность призванию или просто личные амбиции, желание жить красиво, служить в соборе, благословлять?..

— Человек, желающий «жить красиво», даже если он смог поступить в семинарию, до конца курса, как правило, из семинарии уходит. Потому что семинарская жизнь — это жизнь полумонастырская, подразумевающая следование уставу, регулярное посещение богослужений, исполнение послушаний. Все это, как лакмусовая бумажка, выявляет в человеке все его отрицательные и положительные стороны, все его подлинные желания, прежде всего — для него самого.

Конечно, идеальных людей нет, все мы поражены грехом, и, наверное, не существует молодых людей, у которых совсем нет личных амбиций и каких-то мирских устремлений. Жизнь любого человека — это весы, на одной чаше которых мир, а на другой — Бог. Но важно, на какую чашу весов ляжет сердце человека.

— Получается, что избранничество не защищает от ошибки?

— Конечно. После поступления в семинарию мы всем говорим: «То, что вы сюда пришли, означает, что Господь вас избрал. Но это не означает, что все в вашей жизни уже устроено и будет идти само собой, и что вам не надо трудиться».

Избранничество означает только то, что у человека есть потенциал быть верным учеником Христовым. И если этот потенциал в себе раскрыть, если работать над собой (ни день, ни год, а всю жизнь), тогда можно стать хорошим священником. А если в самом начале пути успокоиться, решив, что все дары от Господа уже получены и теперь можно заняться собственным благополучием, тогда служение не принесет пользы ни людям, ни Церкви, ни, что важно, самому человеку.

— «Не принесет пользы»: что это значит?

— Служение, в основе которого лежат мирские устремления (жажда денег или власти), не принесет священнику радости. Он просто никогда не будет счастлив. Даже достигнув своих целей, он не будет чувствовать удовлетворения. Формально он может до конца жизни оставаться в священном сане, но фактически он уже будет вне его.

— Означает ли это, что он утрачивает свой статус Божия избранника?

— Не надо забывать, что Господь избрал всех верных от начала мира, и нельзя перестать быть избранным. Но можно при этом не соответствовать своему избранию. Это касается всех людей, не только священников. Часто внешне оставаясь в Церкви, мы ей фактически не принадлежим. Не случайно в разрешительной молитве на исповеди есть такие слова: «Примири и соедини его Святей Твоей Церкви». То есть мы постоянно отпадаем от Бога и постоянно воссоединяемся с Ним через Таинства. Все христиане, несмотря на то, что они избраны Богом, проходят через это.

Священник обязан быть пунктуальным

— Каков механизм поставления священников в наше время? Кто выступает с инициативой в вопросе рукоположения: кандидат в священники или его духовник, или епископ?

— В духовных школах рукоположение — совершенно естественный процесс. Принято, что кандидат в священство после женитьбы сам подает прошение ректору с просьбой о рукоположении. Конечно, перед этим он, как правило, советуется с духовником, может поговорить об этом и с родителями, с членами своей семьи, с духовно близкими людьми. Монахи же поступают по благословению, хотя формально от них также требуется прошение.

Обычно такие прошения мы принимаем на старших курсах семинарии. Прошение предварительно рассматривает проректор по воспитальной работе, беседует со студентом, потом оно поступает ко мне. Затем этот вопрос обсуждают члены воспитательского совещания. В большинстве случаев прошение удовлетворяется, и тогда, в случае успешной сдачи студентом ставленнического экзамена, мы ходатайствуем перед правящим архиереем — митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Владимиром о рукоположении.

— А как часто прошение не удовлетворяется?

— Редко, но бывает. Бывает, что мы с преподавателями семинарии видим, что кандидат (например, в силу своей молодости и несерьезности) еще не готов служить в священном сане. И мы, как правило, не отказываем, но «придерживаем» его прошение. Наблюдаем за человеком полгода, иногда год, смотрим, исправляется ли он, и тогда рассматриваем прошение еще раз.

— А почему такие сроки?

— Этого времени вполне достаточно, с одной стороны, чтобы внести изменение в свою жизнь и исправить ошибки, а, с другой, в течение года вряд ли возможно лицемерить и делать вид, что исправился. В семинарской среде это быстро становится очевидным. Все на виду. Иногда студенты и не подозревают даже, как много о них знает ректор, ожидая исправления.

— Что является наиболее отягчающим обстоятельством в ходе принятия решения? Что должен сделать семинарист, чтобы получить гарантированный отказ?

— Если студент плохо учится, пропускает занятия, не должным образом относится к богослужению, допускает поступки, которые никак не вписываются в образ человека, облеченного саном (но все-таки оставляют у нас надежду, что человек это «перерастет»), мы не можем его представлять к хиротонии. Важно, чтобы будущий священник был всегда опрятным, дисциплинированным.

— Любопытно. А почему дисциплина так важна?

— Само служение священника, уклад его жизни требуют от него собранности и дисциплины. Бывает иногда, прихожане ожидают своего настоятеля час, а то и два для служения Литургии, а могут и вообще не дождаться. Разве это пример? Современный человек очень взыскательно относится к духовенству.

Мне не раз приходилось беседовать с людьми, которые из-за непорядочности, грубости, надменности и невоспитанности священника уходили из Церкви. Слава Богу, многие из них обрели ее снова для себя в лице достойных священников. Все очень важно. Даже беспорядок в храме или неопрятный вид священника может вызвать у человека отторжение.

Процент ошибки

— Допустим, человек дисциплинирован и чистоплотен. Неужели это гарантия того, что он будет хорошим священником?

— Конечно, нет. Поэтому ошибки при рукоположении, безусловно, бывают. И я, наверно, такие ошибки совершал, хотя и непреднамеренно. На епископах лежит в этом плане огромная ответственность: от их решений зависит то, каким будет лицо Церкви в будущем. Я об этом постоянно думаю, ежедневно чувствую из-за этого беспокойство в сердце, потому что знаю, что за свои решения отвечу перед Богом.

— Насколько велик процент ошибки при рукоположениях, по Вашим наблюдениям?

— Знаете, статистика — дело неблагодарное. Человека сканировать невозможно, никто из нас до конца не знает, каков он в глазах Бога. Наверное, процент не велик, но достаточно постоянен.

Кроме того, каждый может в течении жизни идти разными путями: сегодня он горячо верующий христианин, а завтра отпал от Церкви, всякое может быть.

Вспомним хотя бы профессора протоиерея Александра Осипова, который преподавал в XX веке здесь, в петербургских духовных школах. Каким он был замечательным преподавателем, как его любили семинаристы! А потом он становится ренегатом, снимает с себя священный сан и уходит из Церкви. Для его учеников, для духовных школ, для всей Церкви это было настоящим шоком.

Ошибался ли тот архиерей, который его рукополагал? Думаю, нет. Ведь он видел искреннего, горячо верующего человека.

«...и приносили плод»

— Христос говорит: «Я избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод» (Ин. 15,16). Как понять, приносит ли «плод» то или иное служение? И что есть «плод» для священника — созданный им приход, отреставрированный его усилиями храм, тома его богословских трудов?

— Избранничество нами очень часто воспринимается в светском ключе, будто бы избранник — это особо почитаемый человек, а плоды его деятельности — это какие-то зримые достижения, слава о нем среди людей. Конечно, и созданные приходы, и отреставрированные храмы, и открытые монастыри, и написанные книги — это тоже плоды трудов. Но какова конечная цель всего этого? Именно в свете ответа на этот вопрос мы призваны понимать свое избранничество.

— А насколько показателем соответствия священника своему призванию является количество прихожан?

— Количество прихожан зависит от места, где расположен храм, от менталитета людей в этой местности. Например, я некоторое время служил в Сибири и могу сказать, что там собрать приход гораздо сложнее, чем в Центральной России или на Северо-Западе. Есть регионы, в которых у людей отсутствует традиция церковности, они в какой-то степени даже сторонятся храма. Дальневосточные и сибирские приходы — результат огромного труда пастырей.

Кроме того, важно, каков приход: община может быть большой, но раздираемой конфликтами, а маленькая община может быть настоящей семьей, жизнь которой целиком построена на молитве. Так первый или второй вариант станет большим плодом?

«Более» и «менее» избранные

— Понятие «избрание» внутри Церкви истолковывается по-разному. Часто община раскалывается из-за того, что одни считают себя более «избранными», нежели остальные. Например, одни проходили катехизацию, а другие — нет, одни духовные чада такого-то, а остальные — простые прихожане... Кто несет ответственность за эту ситуацию?

— Несут ответственность все, согласно иерархии. В первую очередь, — епископ, затем — настоятель, потом — сами прихожане. Если люди разделяются по принципу «духовные чада такого-то и такого-то», значит, дух подлинного христианства им незнаком. Помните у апостола Павла: «я Аполлосов, я Кифин, а я Христов», но «разве разделился Христос?» (1 Кор. 1,12-13).

Наставляя после хиротонии священника, я всегда ему говорю: «Никогда не приводи людей к себе, приводи только ко Христу». Не осознавая того, как это важно, священник может совершить немало трагических для других людей ошибок. В наше время, увы, священники часто не только не имеют духовного образования, но и достаточного опыта духовной жизни, отсюда и такие болезненные явления, как младостарчество.

В монашеской среде играет роль и то, что у нас вследствие трагедии XX века была утрачена преемственность иноческого опыта. В результате духовные наставления дают те люди, которые еще сами нуждаются в них.

— Получается, что наличие «группировок» в общине — показатель духовной незрелости пастыря?

— Чаще всего — да. А может быть, и как результат осознанного преподнесения себя в качестве непререкаемого «гуру». Но не всегда. Вспомните святого Иоанна Кронштадтского. Вокруг него роились самые разные группировки, была даже своего рода секта — иоанниты, которые относились к отцу Иоанну как к божеству. И святой Иоанн ничего не смог с этим поделать, хотя и понимал всю пагубность этого.

— В прессе часто пишут, что у нас в Церкви очень напряженные отношения между «черным» и «белым» духовенством, что монашествующие клирики являются в своем роде управленческой «элитой»: «более избранными», нежели женатые священники... Это так?

— О Церкви нельзя судить по тем же критериям, что о светской организации. То, что монашествующие чаще занимают ответственные посты, связано только с тем, что многие служения в Церкви не совместимы с семейной жизнью.

Когда священнику нужно заботиться о семье, он физически не может работать так много, как монах, который семейными узами не связан. Женатый человек просто не имеет права отдавать себя всего без остатка другим, он должен оставить силы для семьи. Дело только в этом, а не в том, что есть «более» или «менее» избранные священники.

Петр или Иуда ?

— Сегодня часто говорят о проблеме профессионального выгорания, особенно острой среди так называемых социальных профессий — врачей, учителей, священников. Сталкивались ли Вы с таким явлением в священнической среде?

— Знаете, я думаю, что термин «выгорание» к священнику все-таки не применим. Пастырь по определению должен гореть. Как только он перестает гореть, он уже не пастырь. Кризис, выражающийся в разочаровании священника в своем служении, существует, и каждый проходит его по-своему. Я видел, как ревностный священнослужитель не мог справиться с таким кризисом и впоследствии, хотя и не оставлял служение, словно бы охладевал к церковной жизни и становился «бездушным требоисполнителем». Но есть и обратные примеры, когда священник все-таки преодолевал сложный период и возвращался к прежнему активному состоянию.

И все-таки такие кризисные ситуации выгоранием я бы не назвал. Это испытание веры, через которое проходят все. Бывает, человеку просто нужно отдохнуть, прийти в себя, сменить на малое время обстановку. Еще преподобный Антоний Великий учил не натягивать до отказа струну лука постоянно, потому что она может порваться. Так и человек. Священник — тоже человек.

— Бывают ситуации, когда причиной кризиса является неправильно выбранный жизненный путь: человек ошибся с призванием, переоценил свои силы? Может, тогда ему нужно снять с себя священный сан и найти иное место для служения в Церкви? Таких примеров сегодня много...

— Я уверен, что снятие с себя священного сана ни при каких обстоятельствах не может быть выходом для священника. Мне трудно судить, сам я такого опыта глубокого кризиса не имел, но думаю, что сказал бы себе: «Надо еще потерпеть и помолиться». Уйти со священнослужения и из монашества — не выход.

Знаю несколько человек, оставивших монашество в надежде обрести счастье, но ни один из них счастья не обрел. Даже те, кто, казалось бы, неплохо устроились: обрели семью, нашли работу, на самом деле глубоко страдают и мечтают когда-нибудь вернуться обратно.

— Почему?

— Потому что уход из монашества, из священства — это предательство. Люди, которые его совершили, мучаются потом всю жизнь. Они не перестают быть избранными, и единственный шанс для них наладить нормальную жизнь — покаяться и вернуться. Вспомните евангельскую историю: Петр и Иуда оба предали Христа, они совершили один и тот же грех, но Петр покаялся и вернулся ко Господу, а Иуда не захотел каяться, и жизнь стала такой невыносимой для него, что он покончил с собой. Поэтому, если ты совершил ошибку, всегда надо задуматься, по какому пути ты хочешь пойти: по пути Петра или по пути Иуды?

Беседовала Анастасия Коскелло