Митрополит Кирилл: «Владыка Никодим нашел собственное и оказавшееся единственно возможным решение этой квадратуры круга»

4 сентября, выступая на конференции памяти митрополита Никодима (Ротова) в Петербурге, председатель Отдела внешних церковных связей митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл представил свой взгляд на развитие церковно-государственных отношений при митрополите Никодиме.

 

Владыка подчеркнул всю сложность положения митрополита Никодима на посту председателя ОВЦС. «Верно служить своей стране, чей исконный духовный облик был до неузнаваемости и, казалось, навеки искажен господствовавшей большевистской идеологией и жестокой тоталитарной системой подавления, при этом всеми силами и средствами спасая от окончательного уничтожения Русское Православие, – одновременное решение этих двух по видимости взаимоисключающих задач представлялось бы невозможным для любого менее выдающегося ума и чуткого сердца», - сказал митрополит Кирилл. Тем не менее, по его словам, «владыка Никодим нашел собственное и оказавшееся единственно возможным решение этой квадратуры круга, и поэтому его имя будет навсегда вписано в историю Церкви, а значит, в историю России».

 

Это решение заключается в том, чтобы умело использовать действия врагов Церкви на благо Церкви. «В некоторых восточных единоборствах победа достигается исключительно путем обращения против нападающего его собственной силы, с которою он пытается воздействовать на своего противника, так что чем могущественнее соперник, тем вернее он будет повержен тем, кто владеет этой тонкой техникой. В перспективе нашей новейшей истории митрополит Никодим одолевал богоборческого Голиафа именно таким образом, сумев вывести подневольную и, казалось, уже приговоренную Церковь за пределы неласковой советской Родины – на широкий международный простор миротворческой и экуменической деятельности. Ибо в том же самом – разумеется, в собственных пропагандистских видах – на тот момент оказалось заинтересовано и советское государство. И поскольку налаживать межцерковный диалог, запретив при этом саму Церковь, было решительно невозможно, расправу над нею власти почли целесообразным отложить до худших для Православия времен. Но эти времена, к счастью, уже не наступили», - рассказал митрополит Кирилл. «Похоже, единственная «вина» митрополита Никодима в том, что он отверг предлагавшуюся ему роль благочестивого могильщика своей Церкви. Если бы не он, 1000-летие крещения Руси Церковь праздновала бы в катакомбах, а во времена ельцинского разгула ей вряд ли удалось бы устоять. Владыка Никодим играл в игру, правила которой были установлены другими, упражнялся в искусстве возможного. Он называл себя «христианским реалистом», был человеком Церкви – и человеком мира в кафолическом смысле этого слова», - подчеркнул владыка Кирилл.

Митрополит Кирилл также счел нужным прокомментировать ложные обвинения в адрес митрополита Никодима – в частности, вопрос о его так называемом «филокатоличестве» и «экуменической деятельности». «Когда время от времени приходится слышать, что скрытые или явные враги нашей Церкви, не имея душевных сил простить владыке Никодиму его блестящих дарований и верного служения Русскому Православию, возводят на него дежурную клевету, в очередной раз браня «криптокатоликом» и «экуменистом», я всегда вспоминаю о том, что мой покойный учитель действительно совершил две тайные литургии, чему мне довелось быть непосредственным свидетелем, - рассказал митрополит Кирилл, – Одну из этих литургий митрополит отслужил у стены, выщербленной пулями, на месте расстрела заключенных Соловецкого лагеря особого назначения, ныне известного также под именем Русской Голгофы. Другую – на бывшем монашеском острове Валааме, посреди разгромленного, опоганенного и оскверненного кощунниками кладбищенского храма. Владыка был убежден в совершенной необходимости для него совершить, несмотря ни на что, эти богослужения, он видел в этом духовную потребность и свой высокий долг. Напомню, что на дворе стояло самое глухое и безысходное застойное время, и в лучшем случае так называемые простые советские люди, сызмальства воспитанные в духе атеизма, застигнув «попов» на месте «преступления», не мудрствуя лукаво повлекли бы нас в милицию, а в худшем – поглумились бы над совершителем Таинства и покусились бы на святыню. Однако милостью Божией не произошло ни того, ни другого. А две эти тайные литургии, за которыми я имел счастье прислуживать митрополиту Никодиму, продолжают жить в памяти как сильнейшие религиозные переживания моей жизни».