Архиепископ Берлинский и Германский Феофан: «Все было серьезно и предельно ответственно» (воспоминания о митрополите Никодиме)

 

«Митрополит Никодим для нас всегда был примером церковного человека во всех отношениях. Можно смело сказать, что кроме Церкви у него не было никакого иного предмета заботы и ответственности. Он все делал в интересах Церкви. Свою роль, а также роль всех тех священнослужителей, кого он наставлял и воспитывал, Владыка видел в том, чтобы обеспечивать как можно более успешную и беспрепятственную миссию Церкви в этом мире. Какие бы ни были внешние условия, — а ведь в те времена Церковь находилась в очень трудных условиях, — цель оставалась неизменной: использовать все доступные возможности, чтобы миссия Церкви состоялась.

 

Владыке было свойственно, я бы сказал, отсутствие какого бы то ни было цинизма или какой-то несерьезности в отношении всего, что касалось Церкви, богослужения, проповеди. Конечно, он мог шутить, острить, смеяться, радоваться. Но это сочеталось с серьезностью и, повторюсь, предельной ответственностью за все, что он делал и что говорил ради Церкви. Так он нас и воспитывал до самого заката своих дней. Он жил и умер ради того, чтобы жила Церковь. И терпеть не мог безразличия и теплохладности со стороны тех, кто готовился стать служителями Церкви.

 

Особенно это проявлялось в том, как он совершал богослужения. Их красота и торжественность состояли не во внешних проявлениях (хотя службы действительно были длинными, многолюдными, по-архиерейски неспешными и праздничными), а в том, что он старался донести внутренний смысл происходящего до всех присутствующих. Чтобы каждое слово дошло до сердец молящихся. Именно этим объяснялась его любовь к службе, его великолепное знание богослужебных текстов. Он считал, что православное богослужение, богослужебные тексты (стихиры, тропари и так далее) являются главным хранилищем нашего богословия, и старался щедро делиться этим знанием. Он был уверен, что для того, чтобы знать или изучать православное богословие, нужно внимательно вслушиваться, вчитываться в богослужебные тексты, внимать церковной службе и ее смыслу. Все то, что богословы излагают в спекулятивной форме в различных статьях и докладах на научных конференциях, содержится в наших службах. Так, например, Владыка говорил, что если вы хотите познакомиться с учением Церкви о Боговоплощении, нужно просто взять и внимательно прочитать и пережить службу Рождества Христова.

 

В стремлении донести смысл богослужения, молитв и песнопений до молящихся Владыка, тем не менее, был против бездумных литургических реформ. Напротив, он был человеком традиции и ценил именно то, что выверено многовековой церковной жизнью и сформулировано в церковном Уставе. «Сама жизнь за многие годы и века, — говорил он, — постепенно вносила коррективы в Типикон. Нам лишь нужно бережно хранить и продолжать эти традиции, стараясь самим вместить и передать другим ее смысл и дух. И если корректировать что-то, то грамотно и аккуратно, учитывая богатый церковный опыт». И самым важным моментом в духовной и богослужебной жизни Владыки Никодима было совершение Евхаристии, ежедневное причащение. Это было в самом центре всей его жизни и деятельности.

 

Что же касается того, почему о Владыке сегодня судят столь по-разному и, в том числе, критически и даже отрицательно, то, как правило, так делают те, кто его или вовсе не знал, или за основу полагает чьи-то пристрастные или недоброжелательные суждения. Да, Владыка по характеру был человеком очень твердым, в чем-то иногда неудобным, сложным. Кому-то это нравилось, кому-то не очень, но, во всяком случае, можно уверенно говорить, что во главу угла он ставил процветание Церкви и успех ее миссии».