Самое распрекрасное и душистое

Самая важная, самая главная жажда человека, а особенно ребенка — жажда «новой заповеди»: быть любимым и любить самому... как любит Бог. Во многих детских книгах XIX — начала XX века, которые часто кажутся нам неправдоподобными, утоление жажды любви было целью, которая наполняла события твердой уверенностью, что жизнь может и должна поворачиваться к лучшему. Отсюда и счастливые концы, которые так часто и яростно отвергал реальный XX век. Например, во многих из этих книг дети-сироты своей любовью растапливали ледяные глыбы застывшей, эгоистично прожитой жизни родственников и опекунов, так что их безрадостное «чувство долга» становилось ответной любовью.

«Поллианна» Э. Портер всем известна «игрой в радость», которая водопадом любви обрушилась на жителей маленького городка, но собственная жажда Поллианны не была утолена до тех пор, пока неласковая тетя Полли, считавшая ее обузой, «... отчетливо поняла, что без этой девочки жизнь для нее утратит всякий смысл».

А Седрик Эрролл из «Маленького лорда Фаунтлероя» Ф. Бернетт, Аня Ширли из «Ани из Зеленых Мезонинов» Л. Монтгомери, Реббека Рэндалл из «Реббекки с фермы „Солнечный ручей“» К. Уиггин, Дороти из «Дедушки и внучки» Э. Мид-Смит, Леночка из «Записок маленькой гимназистки» и Вася из «Лишнего рта» Л. Чарской, Аленушка и Соня из книги А. Анненской «Чужой хлеб» вольно или невольно утоляли свою жажду любви тем, что дарили ее. Наверняка, вы знаете еще много таких же книг.

Если же речь шла о жизни в семье (даже после смерти одного из родителей), то на первом месте была (или появлялась) крепкая, без предательства, защита любовью взрослых, дающая детям силы переносить невзгоды, возрастать и познавать Бога. Как это было с маленьким Ваней на похоронах папашеньки: «А плачешь-то чего? Ра-доваться об таких усопших надоть, а ты... Бессмертный... Господи, Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный... Все души бессмертныи, не отмирают...» (И. Шмелев «Лето Господне»).

Или с девочками Марч, когда мама сказала им о бедной семье, у которой нет еды: " — Девочки мои, вы согласны подарить им на Рождество свой завтрак? Девочки были голодны более обычного, после того как прождали завтрак целый час, и с минуту все молчали — только минуту, а потом Джо воскликнула с жаром:

— Как хорошо, что ты пришла прежде, чем мы начали есть!" (Л. Олкотт «Маленькие женщины»).

И с деревенским парнишкой Васей: «Я долго стоял под метелью и прислушивался, как по душе ходило веселым ветром самое распрекрасное и душистое на свете слово — „Рождество“. Не зная, куда девать себя от белизны и необычности сегодняшнего дня, я забежал в собор и послушал, как посредине церкви читали пророчества о рождении Христа в Вифлееме». (В. Никифоров-Волгин «Серебряная метель»).

А также с Алмазом в «Стране Северного ветра» Д. Макдональда, с Кейти и ее сестрой в «Что Кейти делала» С. Кулидж, с Сарой Кру в «Маленькой принцессе», с Мэри и Колином в «Таинственном саду» Ф. Бернетт, с двумя мальчишками в «Сказании о Федорехристианине и о друге его Абрамежидовине» из «Христианских легенд» Н. С. Лескова, с героями многих старых книг, которые хлынули к нам потоком лет 20 назад.

Та же, не подлежавшая сомнению мысль — истинная полнота жизни там, где дети и взрослые не могут и не хотят обходиться друг без друга в каждодневном круговороте радостей и горестей — пронизывала и разные книги про школы и приюты.

«Называла ли я когда-нибудь мистера Райнера зачерствелым старым скрягой? Если да, прошу у него прощения. Он — кроткий ягненок. Как ты думаешь, что сделал этот благословенный человек? Он приспособил пустой дом в своем имении для наших младенцев, сам нанял для них первосортную английскую няню и снабжает их превосходным молоком со своей образцовой фермы. Особенно повезло старшим мальчикам — мы получили благодарственное подношение от Дж. Ф. Бретланда. Он навестил доктора, чтобы поблагодарить его за Аллегру; они долго беседовали о нуждах нашего приюта, и, вернувшись, Дж. Ф. Бретланд дал мне чек на 300 долларов для постройки индейского лагеря.

Что за беда, что мои сто семь детей погорели, раз они живут в таком мягкосердечном мире?» (Д. Уэбстер «Милый недруг»).



И обязательно прочитайте первую книгу — «Длинноногий дядюшка»! А еще — «Что делала Кейти в школе» С. Кулидж, «Девичий мирок» и «Школьную королеву» Э. Мид-Смит, «Княжну Джаваху» и «Записки институтки» Л. Чарской.

«На следующее утро девушки уезжали...

Горько рыдала Дуня в объятиях напутствующей ее горбуньи...

— Будь всегда тем, чем была до сих пор, моя чистая, кроткая девочка, живи для других, и самой тебе легче и проще будет казаться жизнь! — улыбаясь сквозь обильно струившиеся по лицу ее слезы, говорила тетя Леля, прижимая Дуню к груди...

Солнце по-прежнему сияло ярко и лучисто, освещая первый самостоятельный путь четырех девушек и словно обещая дарить им свои яркие улыбки и дальше, во всю их последующую жизнь...

А на подъезде приюта стояла маленькая фигура горбуньи, тонкие худенькие пальцы которой спешно крестили мелкими крестами вслед отъезжавшую молодежь...» (Л. Чарская «Приютки»).

За Волшебным возком

Перевернем песочные часы: конец XX — начало XXI века. Если сконцентрировать суть плохого, то невозможно представить, сколько боли причинили люди друг другу за прошедший век, как целенаправленно разрушали в жизни и сознании друг друга все представления о том, что служило защитой: о детстве и старости, ранах и болезнях, сиротстве и верности обещаниям. Как уходили от Бога в уверенности, что все смогут сами, а оказалось, что уходили друг от друга в одиночество, замыкались в себе и переставали видеть, слышать и понимать других. Так рвались всякие связи между людьми, так опустошалась жизнь, а ее изнанка все больше и больше входила в реальность каждого дня.

И в книги для детей и подростков, потому что нормальный взрослый всегда честен с ребенком и найдет слова и образы, чтобы рассказать ему утешительную историю обо всех неприглядных и трудных вещах, с которыми дети встречаются в повседневности, и показать, как и в таких обстоятельствах любовь может оградить от страха и отчаяния.

Например, можно с детства настроить душу ребенка так, чтобы он относился с любовью к участникам Паралимпийских игр, которые упорно хотят делать то, что им как бы «природой не положено». Позвольте, а может ли корова ездить на велосипеде? Лететь с горы на санках? Качаться на качелях? Нырять, танцевать и жить в домике на дереве? И, наконец, дружить с вороном, который к тому же потакает всем ее прихотям? Хорошая задачка для взрослого эти детские книжки. (Д. и Т. Висландер, С. Нордквист «Мама Му на горке» и другие книги про Маму Му).

Или отправиться с ребенком в необыкновенное путешествие к Источнику Жизни за Волшебным Возком его и своей души, чтобы научиться разговаривать вместе о самых главных в жизни вещах:

«... на горе... стоял Провожатый и говорил что-то важное тем, кто здесь собрался. Вагик не понимал слов, но хорошо понимал, о чем говорит Провожатый. Он рассказывал, что нужно человеку для путешествия к Источнику. Говорил, что до Источника не доберешься, пока дружишь с Жаденцией и Завидаком, пока твоя своениточка вдернута в иголку-своеволку, пока слушаешь речи Серого Теня, пока на тебе виснут Обидюки, пока не подружишься как следует с Верхними Жителями...» (В. Кротов «Волшебный возок»).

Одно из самых удивительных открытий прошлого года — две сказки одного автора о фарфоровом кролике Эдварде, которому не была нужна ничья любовь, и о мышонке Десперо, чье горячее сердце было переполнено любовью ко всем.

Кролика Эдварда исцелило множество испытаний, каждое из которых приближало миг, когда он смог увидеть бездну своего одиночества и захотел любить и быть любимым. Тогда он смог вернуться домой к той девочке, с которой его когда-то разлучила океанская буря.

А мышонок совершал подвиги — прощал тех, кто обрек его на гибель за принцессу, которую он полюбил, не побоялся пойти в подземелье за этой принцессой, после чего они вместе нашли в себе силы пощадить злейшего врага крыса Роскуро.

" — Не надо, Десперо, — сказала принцесса. — Не убивай его. Пожалуйста.

Знаешь, читатель, я думаю, что Горошинку в этот момент обуревали такие же сложные ощущения, как Десперо, когда у него просил прощения родной папа. Она вдруг поняла, как хрупко ее собственное сердце и сколько в нем черных, недобрых чувств, которые, не переставая, борются с чувствами светлыми и добрыми. Ей очень не нравился этот крыс. И конечно же, она никогда не сможет его полюбить. И все же... Горошинка знала, как надо поступить, чтобы спасти свое сердце. И она сказала своему врагу такие слова:

— Обещаю тебе! Если ты выведешь нас отсюда, я велю Поварихе приготовить для тебя суп. И ты сможешь есть его в банкетном зале" (К. Ди Камилло «Удивительное путешествие кролика Эдварда. Приключения мышонка Десперо»).

Почему ты такая счастливая?..

Осталось рассказать для примера о нескольких книгах для подростков, в которых говорится обо всех сложностях взаимоотношения детей и взрослых, о том, как многообразны проявления любви, которая одна только может вернуть жизни дыхание и соединить то, что человек разорвал.

Нет ничего обыкновеннее рождения в семье второго, третьего и далее ребенка. И нет ничего страшнее для кого-то из старших появления малыша, который полностью сосредотачивает на себе маму, забывающую обо всех остальных. Хоть топи в раковине шмелей, хоть остригай сестренку налысо, хоть веди себя все хуже и хуже, услышишь только одно:

«— Вы можете раз в жизни оставить меня в покое, — вздохнула мама, — у меня молоко пропадет. Не приставайте к маме, — тут же добавил папа».

И так до тех пор, пока ты не постучишься к незнакомой женщине и не спросишь: «Извините, может, у вас в доме девочки не хватает?» И услышишь в ответ: «Здесь всего на свете не хватает. Вполне может статься, что и девочки тоже».

Вы только представьте дом, где всего не хватает. Значит, в нем никто никогда не будет лишним? И в нем нарисуют тебя в виде ангела, потому что именно такой ты хочешь быть! А мама, увидев твой портрет, скажет: «Это наша Анна. Я люблю своих детей». Значит, можно достучаться, если только принести в тесноту частичку пространства небес? Особенно под Рождество... (Р. Клайва, И. Белсвик «И не забывай гладить котенка»).

Да, достучаться... Но результаты при этом могут быть очень неожиданными. Когда Гилли Хопкинс, которую в три года сдала на социальное попечение мама-хиппи Кортни, в очередной раз привозят к приемной матери, она упорно добивается только одного: найти свою маму и жить с ней. И надо же такому случиться, что бабушка Нонни находит и забирает Гилли к себе как раз тогда, когда у нее впервые появляется приемная мать, Троттер, для которой она и правда как родная. И мама Гилли приезжает к ним с бабушкой, чтобы уехать на следующий день... Не берусь даже говорить об отчаянии, в котором была Гилли, но любовь Троттер покрыла все: и Гилли смогла остаться жить с бабушкой, потому что получила тот самый честный ответ на свой главный вопрос:

«... если жизнь такая плохая, почему же ты такая счастливая?

— Разве я сказала „плохая“? Я сказала „трудная“. Когда хорошо сделаешь трудное дело, вот тогда и радуешься» (К. Патерсон «Великолепная Гилли Хопкинс»).

Поразительно, как много может человек, если у него есть дар создавать пространство жизни, в котором хорошо. А если он еще и щедро делится этим даром, чтобы хорошо было не только ему, случаются настоящие чудеса... даже если все это происходит в труднейших условиях класса коррекции.

«— Дети, сегодня я прошу вас вспомнить о таком понятии, как милосердие!

В ответ на эту просьбу половина нашего класса „Е“ весело заржала. ... все молча смотрели на Юру Малькова. А Юра Мальков смотрел на нас. И улыбался».

Вот с его улыбки и началась их дружба. И еще с того, что Юра умел уходить в параллельное пространство, где и он, и все, кого он брал с собой, были здоровы. И была бы это еще одна социальная фантастика, если бы Юра не положил все свои силы, чтобы спасти от большой беды свою одноклассницу. Юра умер, но его родители не остались одни. Дар не замедлил появиться.

«Юркину мать затрясло так, что это было видно издалека. Она беспомощно взглянула на мужа, помотала головой, но ее руки уже сами тянулись к Милке.

— Ее мать ушла. Она не больная, просто... бестолковая. Их еще шестеро осталось. Митька старший, — сказал я. — Витька не может со всеми...

— Но как же... — Юркина мать схватила ребенка на руки и прижала к себе так сильно, что Милка пискнула.

— Она здоровая и развита по возрасту, — сказала Витька. — Ее Милкой зовут, полностью — Людмила...

— Людмила, — прошептал Юркин отец и губами прижался к маленькому лобику.

— Идем! — скомандовал я своему уже несуществующему 7 „Е“ классу, классу коррекции» (Е. Мурашова «Класс коррекции»).

Хорошая детская книга всегда на «линии огня» в трущобах человеческой души и жизни общества, потому что чуткость к правде детского сердца («Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного») и сугубая востребованность правды подростками держат понимающих взрослых в тонусе ответственности.

Да, целого номера журнала не хватило бы, чтобы рассказать хоть немного о каждой из отложенных замечательных книг. Ограничусь небольшим списком.