Человеческая жизнь, человеческая история есть непрерывное течение минут, дней, лет и веков. Ценно ли это течение само по себе? Ответ очевиден.

Важно не время как таковое, а то, чем оно наполнено. А лучше сказать, куда устремлены наши намерения и надежды, куда «текут» вместе с секундами и сутками наши духовные и душевные усилия и мысли, и что «вытекает» из наших намерений и трудов.

Человеческие силы рано или поздно «иссякают», как иссякает источник воды, если он является искусственным, замкнутым водоемом или резервуаром. Бездонна и «неисследима» лишь пучина Божией милости и Божиего человеколюбия. В Священном Писании найден великолепный образ, точно выражающий идею неиссякаемости и изобилующего богатства духовной жизни, если она имеет своим источником Духа Божия:

«Кто будет пить воду, которую Я дам ему, — говорит Христос, обращаясь к самарянке, — тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную» (Ин. 4, 14).

«Вода живая» — так еще называет Господь эту воду (Ин. 4, 10), символизирующую питательную силу Духа Святого. Это вода, «скачущая в жизнь вечную», если пользоваться выражением из ектении на Великом Водоосвящении в праздник Богоявления.

Пусть новое, точнее, новозаветное название нашего старого «Санкт-Петербургского церковного вестника» напоминает читателю о том, Кто животворит и Кто питает Своим Духом наше дыхание, наши души и тела, и куда устремляет нас Правда Божия, если мы предадимся ее мощному, полноводному потоку.

Новому мосту дали название Благовещенского – по имени находившейся на ближайшей площади церкви лейб-гвардии Конного полка. Этот изящный храм в итало-византийском стиле построили в 1844 - 49 годах по проекту архитектора К. А. Тона. После революции в течение многих лет пополнявшая свое богатое убранство церковь сильно пострадала при «изъятии ценностей». В октябре 1928 года храм закрыли, а почти через год приговорили к уничтожению с постыдной мотивировкой «стеснял трамвайное движение».

Замечательно, что в 1854 году по проекту архитектора А.И. Штакеншнейдера на самом мосту между разводными пролетными строениями соорудили часовенку Николая Чудотворца («Николай-на-мосту»). Воздвигнуть ее решили после того, как воспитанники Императорской Академии Художеств привезли из Италии, где они учились искусству мозаики, мозаичный образ Святителя Николая Чудотворца. Для этой иконы и построили часовню. По свидетельству современников, она была «изящна, богато украшена, и в солнечные дни сверкала на солнце позолотою». Часовня была дорогим украшением моста и его «духовной доминантой». Однако судьба ее также печальна: превратившись в склад инвентаря мостовых уборщиков, в 1930 году была снесена и она.

В феврале 1855 года, после смерти Императора Николая I, Благовещенский мост переименовали в Николаевский (царь особо благоволил этой постройке).

– Феликс Владимирович, что для вас означают слова «Петербург – город на воде»? Или «Петербург – Северная Венеция»?

– Вообще Петербург нельзя называть ни «второй столицей», ни «Северной Венецией». Петербург – это Петербург, и он неповторим. Венеция когда-то была богатой и славной, а нынче – жалкий провинциальный город и выглядит… как пародия на Петербург. Что такое вода для меня? Я родился на острове, в Кронштадте, поэтому для меня вода – что-то совершенно особое, что не выразить словами… моя стихия.

Одна монахиня сказала мне как-то: «Постриг – это не магия, не волшебство. Это особое Божие благословение на тот путь, который избирает человек. А потом –все равно жизнь. Если ты был замкнутым или общительным, ты таким и остаешься. Человек же перед Богом раскрывается как уникальная личность, со всеми своими особенностями».

Однако не стоит забывать, что христианство – это тоже самая что ни на есть массовая религия. И Христос воплотился, чтобы искупить грехи всего человечества, а не некой элитарной группки людей. Наша попытка откреститься от всего неиндивидуального – лишь следствие самообольщения и эгоизма. Мы не хотим быть похожими на других, считая, пусть и не всегда осознанно, себя лучшими. Но так же как грех не бывает уникальным, так и добродетель не бывает присуща кому-то одному и только ему. Поэтому проблема не в том, что все популярное плохо. А в том, что популярно плохое.

Вот, например, для оздоровления общей атмосферы жильцы нашего дома решили закрыть двор (до этого он был проходным). Поставили ворота, замки на «таблетках». Стало тихо. Можно спокойно гулять с коляской во дворе, а не таскать ребенка по шумным улицам. Однако многим людям это не понравилось. Сначала они просто ругались, оскорбляли. А потом одного пожилого человека из нашего дома какой-то «приличного вида» молодчик «в очках и с портфелем» избил только за то, что ему, непонятно как попавшему во двор, вежливо объяснили, как из него теперь выйти, нажав на кнопку.

Интересно, этого парня в детстве лечили? Сейчас, наверное, лечить его уже поздно. Придется ждать до старости.

Христос предлагает ученикам быть как дети. Странное предложение Богочеловека, поскольку все должно быть на своих местах, и детство уже ушло в прошлое…

Да, мы знаем, что дети умеют легко прощать, они привязаны к родителям и переживают, когда их нет рядом. Дети просты как голуби и открыты всему новому в мире. Наблюдать за ними интересно. Но только до тех пор, пока они вписываются в нашу систему координат. А вот когда, например, они бегают под дождем, рискуя простудиться, мы пресекаем такое поведение. Нам не нужны риски и хлопоты.

Очень часто не к обычным священникам, а именно к «старцам» люди идут за благословением на какой-то грех, на который ни Бог, ни любой здравомыслящий священник не благословит. А вот «старец», может быть, благословит. Он же не «просто священник», он некий сверхчеловек, стоящий по ту сторону добра и зла.

Попытка манипулировать благословением духовенства со стороны пришедших в Церковь полубезбожников вообще очень характерна. В фильме мы видим такую же ситуацию.

Да, такое бывало и бывает. Но какой это странный поворот Новозаветной Вести! Человек всю жизнь прожил не во Христе, а в своем грехе. Свет прозрения, благодарное чувство прощения ему почти до самой смерти чужды. Прощения он ищет не через Христово Искупление, но через самоискупление, через своего рода «флагеллантство», самоистязание. Эта мысль не новая, но гордая и греховная. Хотя, может быть, таким и был замысел фильма: показать всю безуспешность этого «самоискупления», этой духовной слепоты, держащей человека во мраке, несмотря на знаки Божией милости (чудеса!). Недаром один из героев фильма говорит «старцу», что он одержим гордыней.

В поступках и мыслях Татьяны нет ничего ни специфически русского (кроме, пожалуй, веры в гадания и приметы), ни тем более православного. Принадлежать одному, а думать о другом – это ли идеал христианского брака? Это скорее модель поведения, взятая из западноевропейской литературы с ее средневековым культом безответной любви.

В конце позапрошлого века газеты пестрели гневными «разоблачениями» нравов благотворителей: «Сибирские купцы дают больше натурой: молоком кислым, булками, калачами, солониной и прочими припасами, большей частью порчеными…» Или: «Города наши – города Кондратовы, сплошь заселенные людьми гривенника, помешанными на купле-продаже. Никакое общественное дело здесь не удается, не прививается вслед­ствие поразительной индивидуализации интересов каждого».

Однако причесывать всех под одну гребенку несправедливо. Находилось немало истинных меценатов – таких, как купец Губкин, уроженец городка Кунгура Пермской губернии.

Самое грустное чувство, даже в каком-то смысле потрясение, мы испытали при Причащении. Причащал людей… диакон. Хотя в древности такая практика иногда встречалась, но впоследствии была отменена. Поэтому для нас это недопустимо и невозможно. Так же, как если бы на Тайной Вечери причащал не Христос, а кто-то из апостолов. Или Христос, сказав: «Сие есть Тело Мое, сия есть Кровь Моя», поручил бы одному апостолу причащать других, а сам начал убирать со стола, гасить лампы и заниматься прочими посторонними делами. Примерно это наблюдали и мы. Как только диакон начал причащать в углу от Царских врат, священники стали заканчивать службу, петь и читать все, что полагалось. Но ведь диакон – просто помощник, он призывает к молитве, читает Священное Писание. Священник же изображает на Литургии Христа, поэтому он и должен причащать людей.

Пробую чудесную воду, радуюсь ее чистоте и неторопливо завинчиваю очень удобную крышку. И удивляюсь себе: чему больше радуюсь – чистоте воды или удобству фляги?

«Помилуй нас, Господи, дал ты людям Твоим землю просторную, землю чистую и богатую, так сподоби пройти по ней истинным Твоим путем», – тихо молюсь, снова вместе со всеми устремляясь назад и вверх по лесной тропе к сельской церкви.

Поднявшись от родника и помолившись, входим. Церковь благоухает ладаном, свежевыструганными смолистыми досками и еще чем–то неуловимым, намоленным, ясным и таинственным, что столь точно назвал Серафим Роуз «ароматом Православия». На душе тихо и покойно, как бывает, когда возвращаешься после долгих странствий домой, где тебя любят и ждут.

Можно ли, когда нельзя, но очень-очень хочется?

Надо ли все попробовать, все познать, чтобы приобрести опыт? В жизни подростка наступает момент, когда сверстники вокруг пробуют «немножко погрешить». Станет ли что-то с убеждениями верующего человека от одной выкуренной сигаретки? Или от рюмки водки? Что делать: спрятаться от всех, закрыться, – или быть собой при любых условиях? Об этом сегодня рассказывают наши юные читатели, помочь решить проблемы которых мы попросили психолога Ирину Левину.

В 31 год петербуржец Денис Базуев – уже известный и признанный художник-баталист: согласитесь, это редкая сегодня специализация. В творческом арсенале Дениса три серии работ: «Оборона Порт-Артура», «Вторая Мировая в графике», «Оборона Ленинграда». Его работы хранятся в фондах Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи, а также Музея Суворова, экспонируются в Музее обороны и блокады Ленинграда.

Автор книги надеялся, что Спас-на-водах станет вечной памятью о героически погибших моряках. Но этому не суждено было сбыться: в 1932 году храм взорвали, прихожан арестовывали и ссылали. Лик Спасителя из алтарной абсиды был вырван силой взрыва, и его достали со дна Ново-Адмиралтейского канала. Лик удивительным образом полностью сохранился, равно как и вывезенные за несколько дней до взрыва три мозаичные иконы: «Несение Креста», «Моление о Чаше» и «Голова Спасителя в терновом венце».

В музее представлены всевозможные макеты, инсталляции, таблицы расхода и стоимости воды, типы деревенских колодцев и городских бань; здесь можно узнать о становлении пожарного дела в Петербурге и проведении водных празднеств. Отдельные разделы экспозиции рассказывают о водоснабжении блокадного Ленинграда и об устройстве современных станций по очистке воды.

Кроме этого, посетителей ждет виртуальная прогулка по подземному Петербургу. А с верхних этажей башни открывается замечательная панорама города.

В свои четырнадцать прабабушка была на редкость красива. Увидев, как она, в фартучке и наколке, разносит гостям чай с печеньем, отпрыск Елисеевых не мог уже оправиться от этой страсти до конца своих дней.

Чтобы завоевать сердце девочки, он не бросал к ее ногам ни драгоценных мехов, ни искрящихся бриллиантов, ни даже пачек банковских билетов. Ничего подобного она бы просто не поняла, а того вернее – испугалась. Прадед рассчитал правильно: купил в магазине игрушек кукольный зеркальный шкафчик и пошел свататься. После чего золушкина история, как и все сказки, закончилась. Коварный золотой телец, ненадолго приоткрыв простой девчонке парадно-праздничное лицо, тут же состроил жуткую гримасу и выявил свой неустойчивый и властный характер…

Согласно христианскому вероучению – это обыкновенная по составу и изначальному происхождению вода (колодезная, родниковая, озерная, речная, водопроводная), чудесно приобретающая особые освящающие («благодатные») и исцеляющие свойства после совершения над ней особого богослужебного действа, именуемого водоосвящением. Народ называет его «водосвятием», в древнерусском языке встречается термин «водокрещение».

И все же среди всех различных смыслов, которые связаны с водой, на первом плане – смысл, безусловно, положительный. Вода – это жизнь, причем жизнь в ее избытке, в изобилии даров и плодоношения. Так, Эдем потому блажен и сладостен, что не только представляет собой сад, посреди которого растет древо жизни, но и потому, что со всех сторон его омывают четыре реки. Пророческое же описание возвращения Израиля из Вавилонского плена, а на самом деле эсхатологического финала истории мира, в Книге пророка Исайи представлено в восторженных образах изобилующей воды:

«Тогда хромой вскочит, как олень, и язык немого будет петь; ибо пробьются воды в пустыне, и в степи – потоки. И превратится призрак вод в озеро, и жаждущая земля – в источники вод» (Ис. 35, 6-7).